Парень в косухе гремел цепями, расcекал атмосферу руками в кожаных браслетах с заклёпками, тряс бородатой головой так, что мотылялась серьга в красном ухе. У рамки уж собралась очередь, которая ошарашено молча наблюдала за зрелищем.
Металлоискатели ревели, охрана убеждала и побуждала к разоблачению.
Крутой парень воспринимал предложение снять курточку, как прессинг общества над вольной птицей.
Я стояла слишком далеко, чтобы отчётливо услышать диалог с охраной, но наблюдать за мимикой и жестами - чистое удовольствие.
Охранница, вежливая и терпеливая, словно самая лучшая воспитательница в детском саду, уговаривала снять курточку. Он поддался, его лицо выражало оскорблённое и униженное достоинство свободного человека, но почему-то мне казалось детским. Поджатая губа, резкие движения, почти швыряющие - выдавали глубокую вселенскую обиду на мир, какая бывает либо в дошкольном возрасте, либо в пубертате. Но иллюзий по поводу возраста быть не могло - этот человек вполне мог иметь своих детей и того, и другого возраста.
За охранницей стояло уже три сотрудника службы охраны аэропорта, молча наблюдали. (Вход в аэропорт, а не в чистую зону). Так же рядом открылись ещё две неработающие 5 минут назад рамки - очередь стала уходить туда.
Я застала обряд снимания пояса, цепей, нагрудного медальона и ещё какой-то хрени. Вольный человек страдал, с боем отдавая части своего естества. У меня было достаточно времени до рейса (бонус электронной регистрации), чтобы насладиться зрелищем.
Не покидало ощущение, что где-то как-то я это всё видела. Осенило: такие капризы наблюдала, когда-то у поп-звезды. И эта аналогия немало меня веселила.
Наверное, стоит пояснить, что эта зарубка не про байкеров и не про артистов.
Journal information