1945 год, они встретились. Мой дед, Алексей Патраков, подполковник Советской Армии, танкист. Моя бабушка Мария (в девичестве Скворчевская) и мой дядя Валера. Моя мама родилась через 9 лет после окончания войны.
Какая это была радость! - Живой, трижды раненый, но живой вернулся с войны мой дед Алексей. Он не видел своего сына с 1941 года, как ушел на войну...
Оля
Мой дед, Алексей Патраков, из северной части России. Точно откуда я не скажу, пока не докопалась до места. Мама говорит из поморов.
Дед Алексей умер в 1961 году - ранения не дали долго пожить.
Похоронен Алексей Патраков под Санкт-Петербургом, где служил последние годы.
Неделю назад мама вернулась из Питера, где съездила в военный городок и сфотографировала ту часть и тот дом, где провела детство. Если разрешит - опубликуем.
Моя бабушка, Мария Патракова (Скворчевская), родилась под Минском. Чудом спаслась от репрессий, когда ей было 14 (всю семью выслали на Дальний Восток, мужчин - без права переписки, читай, расстреляли, плохо быть поляком при достатке). Бабушка Мария вышла замуж за Алексея Патракова, который проходил службу в Минске. В 1941 году с годовалым дядей на руках бежала. Её приютила родня мужа в России. Бабушка мне потом всегда говорила: "Добрее людей, чем простые русские люди - я не знаю."
По папе. Дед Александр Андрушевич и Ирэна Шанескример встретились в штабе Войска Польского. Так страшная война стала историей любви для моей семьи.
Дед Александр родился в Хомянтовцах (сейчас в Польше, сразу за белорусско-польской границей).
Дедушка Саша стал убежденным коммунистом в 16. Бежал в Испанию, однако в Кракове его поймали и этапировали в Гродно. Там били, содрали кожу с головы. Ему не было и 20-ти лет, а он уже был без волос.
В 1939 году, когда западную Беларусь присоединили, деда сделали председателем сельсовета. А потом - снова война...
Александр Андрушевич был абсолютно искренним в своей вере в коммунизм. В 1991 году, когда случился развал СССР, у деда случился инсульт. Поляки меня не одобрят, но я горжусь своим дедом. У него была своя позиция, которой он был верен до конца своей жизни. А ещё - он был верен своей жене. Его продвижению, как нынче говорят, в советские времена мешала национальность бабушки. Но он предпочёл сохранить семью. Но это уже - другая история.
Моя бабушка, Ирэна Шанескример, родилась в Варшаве. В большой еврейской семье. В 14 лет бежала из гетто, почти 3 года скрывалась от немцев, её укрыла одна семья под Ровно (это было потрясающее мужество - они Праведники мира сегодня). После освобождения вступила в Войско Польское, где стала лейтенантом. Там и мой дед Александр однажды с ней увиделся и не расстался всю жизнь. Они встретили май 1945 года в Берлине.
Из большой семьи Шанескример выжила одна только бабушка. Мы думали, что никого и нет. Но, вдруг, в 2011 году нас нашли родственники из Израиля! Спаслись двоюродные братья бабушки. А я до сих пор так и не нашла времени слетать в Израиль.
Бабушка живёт в Минске. Через несколько часов у меня поезд в Минск.
А там и в Варшаву 12-15 мая.
Journal information